Полное имя:
Дусильда Пирогова XD
Настоящее, известное на данный момент лишь Графу – Лирель, сокращенно – Лире, Лир.
Прозвище:
Мастер – под ним всем и известна. Эти же самые "все" иногда сокращают неким чудесным образом до Астры, для простоты произношения.
Созданные её две куклы зовут порой её – Лир – то, что это тоже сокращение от её настоящего имени, они не знают, но то, что звучит оно как-то лучше, чем «Мастер», чувствуют.
Возраст:
Существует около.. около месяца с лишним, именно, как живое создание.
Выглядит на 18-19 лет.
Пол:
Ж
Принадлежность:
Кукла. Собственно – Мастер и есть)
Внешность:
Она среднего роста. Стройный, тонкий стан и покатые плечи создают впечатление хрупкости, совершенной невозможности переносить  все  трудности жизни или же перемены климатов, ни душевные бури. Но, как говорится, первое мнение не редко бывает ошибочно и обманчиво. Едва ли пыльное по подолу платье и аккуратность изобличают привычки порядочного человека (не стоит вдаваться в кукольное происхождение всегда столь тщательно); а перчатки  кажутся  нарочно сшитыми по её маленькой  аристократической  руке,  и  если она снимет  одну из них, то можно будет удивиться худобе её бледных  пальцев. Походка быстрая, без ленивости и небрежности, в чем-то осторожная, и вместе с тем в каждом движении не малая легкость. Когда ходит, руками совершенно не размахивает, что говорит о некоторой скрытности характера. Если же сядет она, то в редких случаях пребывания наедине с самой собой, прямой стан согнется, как будто у неё в спине нет ни одной косточки;  положение всего тела изобразит какую-то нервическую слабость, напряженность и болезненность. При других же – осанка, казалось бы, безукоризненно пряма.
В  редкой улыбке есть что-то детское. Густые и длинные светлые волосы спадают на плечи и спускаются вдоль спины шелковистой волной. Лицо с широким челом и скулами сужается к подбородку, а кожа нежна и чиста. На щеках румянец. Губы девушки чуть бледны. Брови, густые и прямые, сходятся над спокойными глазами. Глубже, чем обычно, посаженные глаза так же темны как море и как в море в них искрятся странные создания, никогда не поднимающиеся на поверхность. Пожалуй, её всегда можно было бы узнать по глазам… Но сейчас, по прошествии, пусть ещё и малого, но количества времени, она редко смотрит на мир прежними амарантовыми глазами, теми. Которые были некогда прежде, когда она лишь впервые их открыла, ещё не осознавая где она и кто. Они все еще прекрасны, но их красота теперь имеет имя. Их глубину можно познать и измерить, темнота их вполне поддается описанию. На дне их живут страх и потеря. Но постепенно из каких-то тайников море порой возвращается в ее глаза, и они вновь становятся столь же старыми, темными, непознаваемыми и неожиданными, как само море. Но эти перемены ужасны.
Её глаза… Ещё они никогда не смеются, когда смеется она. Кто-то считает это признаком злого нрава, кто-то - глубокой постоянной грусти. Из-за полуопущенных ресниц они  сияют каким-то фосфорическим блеском,  если  можно  так  выразиться.  Это блеск, подобный блеску  гладкой  стали,   ослепительный,   но всё чаще   холодный;   взгляд   её   - непродолжительный, но проницательный и тяжелый, порой оставляет за собой неприятное впечатление нескромного вопроса и мог бы казаться дерзким,  если  б  не  был столь равнодушно спокоен.
Нос чуть вздернут, зубы ослепительно белы.
Характер:
«Искусство притворства с досадой постигла давно. Ведь как это просто – смеяться, когда не смешно; замес-то проклятий, придумать приветствий вязь, при виде объятия, осколками слез давясь.
Так лицемерна – рецепт очевидно простой...
Улыбки, как листья, растут на губах, но все ж от убийства её отделяет лишь шаг».
Спокойствие и холодный рассудок безжалостно, раз за разом подавляют в ней всё то, что было заложено ещё до того, как она осознала себя такой, до того, как холод не погибшей, но угасшей души, погубил нечто всё же живое, заглушив все романтически мечтательно восторженные порывы.
Она постоянно изучает людей. У неё острый ум, и она читает души, отбирая те, что способны дать ей что-то новое и необычное. Она презирает слабых, презирает тех, чья жизнь расписана, кто говорит «правильные» вещи и не хочет страдать за Правду. Она ненавидит покой, отнимающий эмоции, стабильность, рождающую однообразие. Она хочет быть самостоятельной, сильной, волевой и независимой. Её не удержать в своем стремлении к познанию, как не удержать руками летящую птицу.
Да, все это она... для всех, кроме Него. Он знает. Он видел её другую. Ту, что обнимает потрепанного плюшевого мишку, беззаботно болтает ногами, сидя с книжкой на подоконнике; любит зарываться лицом в подушку, роняет слезы одиночества, когда никто не видит; бережно хранит свои рисунки; увлеченно ведет дневник и молча уходит посреди ночи, не объяснив причины и не позволив проводить. Всегда, рано или поздно, сбегает.
Двойственна, что «унаследовала» от неё и Герда. Где-то внутри раз за разом воцаряется в своей власти желание свободы,  и под гнетом этого стремления, как упоминалось выше, затухает все то, что вкладывалось в неё изначально. Где-то же внутри – ребенок: некоторая детская непосредственность, открытость, потерянная в недрах взрослых решений доброта. Но вызвано это раздвоение и ещё один фактом… Уж слишком тяжело ужиться в одном теле тому, что было заложено Графом и тому, что осталось порывами от человеческой части души, слабой, но живой. Это как болезнь, которая то с новой силой хватает за горло,то отпускает; в одни мгновения - она ею одержима, а в другие, как можно легко догадаться - нет.
И с каждым днем Мастер всё больше боится, что она становится или же станет похожей на Лонского… И рождает в неё этот страх некая материнская привязанность к своим двум созданиям, какими бы они не были и что бы она порой не говорила – любовь к ним жила где-то на донышке холодного сердца куклы, и уж это чувство не думало гаснуть или же умирать…
Биография:
И век из века без любви
На этой маленькой планете
Мы были вовсе не враги,
А просто брошенные дети.
(с) С. Трофим "Когда окончится война"

Жила-была девочка…
Да, такое вот простое начало. Излишне? Ну уж нет… Пусть девочка и была обычной, ничем не отличающейся по способностям от других детей, её сверстников, но зато мечты её… Всегда столь сказочные и прекрасные… Не могли такие не привлечь Графа… И явился он к ней, под Рождество, холодное и грустное, в этом году… В реальной жизни проблемы не обходят стороной и детей, вторгаясь в их выдуманные миры Грёз. Желание, ценой во всего лишь одну рассказанную мечту, но самую красивую и яркую из всех тех, что были у Девочки, было простым, не затейливым. Она пожелала у странного мужчины куклы, с которой бы никогда не расставалась… не расставалась душой…
Как выполнить это желание? Ведь душа попадала к Кукольнику лишь после того, как было исполнено желание, а тут – для исполнения желания нужна душа. Выход нашелся простой – всего –лишь частичка, маленькая и крохотная, потребовалась для исполнения желания Девочки. Воссоединился осколок с холодным кукольным телом, а остатки души потом перекочевали к Графу… Как и положено. Таков был набросок.
Но времена изменились. Изменились и дети. Их теперь все чаще привлекает обманчивые блеск и лоск. Каковы дети – таковы должны быть и игрушки. А тут уже и «заготовка» есть, останется лишь вдохнуть в него жизнь… Довести, некогда ранее начатое, до конца.
Но не сложилось… Кукла сбежала, пользуясь лишь недолго заминкой своего создателя. И сперва все действия Лире вызывали интерес – она была ребенком, который смотрел на мир Игры совершенно иными глазами, чем все прочие марионетки. Созданный Кукольником…
***
Сперва она была другой. Ещё когда она только совершала свои первые шаги в познании этого мира – окружающее её восхищало – города, их жители, Игра, пьеса, по которой все жили, небо… Которое, как ей казалось, она когда-то раньше видела, но всё не могла вспомнить где. И ей нравилось то странное чувство одобрения, которое порой рождалось где-то внутри, но принадлежало не ей, словно кто-то наблюдал, свысока, издали. И в то же время, всегда был рядом – в блеске витрин, в падающих тенях и разгоравшемся свете, во взглядах проходящих мимо…
А потом всё изменилось. Стало вдруг так тесно, словно она птица, которую поймали в клетку. И жалобно и слишком надрывно разбивалось что-то на куски, разлеталось мелкими осколками. Боль, жуткая боль охватывала всё естество. Восторг сменился раздражением ко всем этим кукольным декорациям, к фальши холодных улыбок; ненавистью – к тому, кто создал этот мир, эту Игру… Создал Её!.. И желание испить Свободы, узнать её вкус, почувствовать…
Время тянулось медленно, осторожно сводя с ума, словно с издевкой, циничной насмешкой. Хотелось и прекратить эти муки как можно скорее, как можно быстрее – не важно как, ли ж бы остановить, прервать; хотелось и пережить это на зло всем ветрам и вопреки всему… всем.
Тогда был дождь. Даже если где-то за пыльным окном почти разрушенного и развалившегося заброшенного домика и светило солнце, этот серый ливень со своими туманами и грозами поселился где-то у неё внутри. Слишком холодно, слишком мерзко, слишком светло где-то там, когда она медленно умирает в сумраке. Слишком долгая борьба с собой.
Standing in the shadow of our lies…
... Она устала... устала от вечной зимы в душе... устала от проблем, от этих постоянных непониманий и недомолвок... устала от дикого воя в сердце, от вечных обманов и лжи... устала от бессмысленных встреч, ссор и разговоров... устала от безумия, которое происходит внутри неё...
Eyes wide open but still blind
To see what really matters…
…Когда-то она была другой. А сейчас в ней пустота. Только больно в сердце. Невыносимо…
«А твоя девочка совсем сломалась, плачет по ночам и много курит. Она лечится временем, проверяет себя на прочность, восхищается своей стойкостью и понимает, как на самом деле слаба…»
Рождаются в сознании строки, слетают с губ слова, складываются в песню, порождая невидимую и беззвучную мелодию… Сплетаются воедино сумерки и тьма, что спряталась по углам, тонкие паутинки, былинки, затесавшиеся через створки оконных рам лучики солнышка, в свете которых танцуют легкие пылинки.
Переплелось все, смешалось. Что было. И что есть, То, что наболело, то, что было сказано, и то, что так и не прозвучало. Льдистые искры на ладонях и капли летнего дождя... Перебор струн, вплетающийся в голос ветра... Призрачность взгляда из темноты - одночасье, мечта, видение... Пламя, взметнувшееся в черное небо - так наступает рассвет... ... Кровь, темная густая кровь, хлынувшая из вены. Долгие секунды ожидания после судорожного взреза - алые капли – поток, устремившийся в ладонь рубиновыми искрами, образовывая там форму, приобретая своё новое тело – небольшой крест. Протянуть его на открытой ладони, отдать, подарить… Свет в глазах, тающий, меркнущий свет - или только что рожденный?..
Рожденный, разгорающийся жизнью. Новой жизнью,  пусть и столь не правильно начатой, столь не верно прописанной. И стало легче. Стало действительно легче. Словно часть невыносимой ноши забрали…
***
Герда – была первой. Созданная в некоем едином порыве, она помогла Лире раскрыть одну из важнейших граней самой её сущности. И как бы мастер не хотела с этим мириться, сколь бы не стремилась пойти против Графа и всего его мира – с этим ей не суждено спорить, это не в её силах, не в её власти.
Затем была создана и вторая кукла… на том Лир остановилась, лишь собирая души и мечты, словно сберегая их для чего-то иного. А дети и подростки все продолжали пребывать в мир Без названия, что вызывало все больше вопросов и некую панику. Что ж… Игра началась. И теперь правила могут диктоваться не только Графом, хотя и черту перейти она боится. Не стоит уж слишком заигрываться с огнем; раз он жизнь её дал, то он же и в силах тотчас забрать её.
Но совсем иное беспокоит её больше всего…
Особенности:
Унаследовала от Графа возможность творить из душ и мечтаний детей и подростков. На данный момент создала себе в помощь двух кукол (вторую уже осознанно, а первую нет).
Может переносить детишек из мира реального в Игру.
Учится виртуозной игре на нервах своего создателя… Главное – не доиграться…
Остальное – на данный момент времени не известно. Если и будет – то уже благоприобретенное.
Привычки: засыпать в обнимку со старым плюшевым мишкой (только тссс…), когда погружается в свои мысли – часто рисует в записной.
Есть так же очень тайная любовь рисовать мелом на асфальте, а если мелков много. А они ещё и цветные – то все, целого мира мало, со всеми его асфальтами…
Род деятельности:
Портит жизнь окружающим, в последние дни является естественным раздражителем Графа, обузой для де’Рьяна с его бухгалтерией и её переправленными в Без названия детьми…
Что ещё? Ах, новоявленная ваятельница, вернее, создательница. Да, развелось тварюг, пардон, творцов…
При себе:
При себе… может иметь следующие вещи и предметы:
- Яблоко, одно, любого сорта, не произвольного.
- Записная, с виду старая, немного потрепанная, в мягком переплёте и с лентой-закладкой.
- Карандаш HB, одна штука, обладает странной особенность не стачиваться, не ломаться и не заканчиваться.
- Фиолетовая лента, завязана на запястье, всегда при Лире, дабы, если понадобится, хоть как-то собирать волосы.
- Небольшая плетеная сумочка, в которую все перечисленное выше добро можно сложить.
- На шее – кулон. По форме – как капля воды. Темного фиолетового цвета. Подарок Графа при создании. Лире в тайне от всех носит его всегда с собой, под одеждой, так, что б никто не увидел.
Бывает так же прочая различная бижутерия или же то, что может пригодиться – но это дело наживное и от случая, к случаю. Например, где-то дома покоится плюшевый мишка, с виду тоже старый и потрепанный, но это так, к слову, с собой она его никуда не возьмет...
Частота посещения:
Очень редко х)
Если без неприятностей обойдется – то каждый день)
Способ связи с вами:
А можно в ЛС администратору?
В профиле проставлю, если уже ещё не стоит о_О
ICQ: 478080874
Желаемый статус:
Уже стоит